— Паррис показался умным копом, когда я встречался с ним. Задал мне все возможные вопросы. Но не думаю, что он когда-нибудь найдет ответ. — Он посмотрел на Джейн. — Два года спустя я задаюсь вопросом, удастся ли это вам.

— У Вас есть какие-нибудь предположения насчет этой авиакатастрофы?

Он покачал головой:

— Никто из нас никогда не понимал, зачем кто-то мог захотеть убить Нила. Хороший парень, по-настоящему хороший парень. Мы много здесь об этом говорили, и отбросили все возможные причины. Он задолжал кому-то денег? Он разозлил не тех парней? Могло ли это быть преступлением на почве страсти?

— А это возможно, преступление на почве страсти? — заинтересовался Фрост. — У него или у его жены был роман на стороне?

Бартусек остановился у входа в офис, его массивная фигура закрывала собой весь дверной проход.

— Не думаю, что это возможно. В смысле, они были такими правильными людьми. Но с другой стороны, мы никогда не знаем, что на самом деле происходит в браке, так ведь?

Он печально покачал головой и вошел в свой офис. На стенах висела целая галерея потрясающих фотографий галактик и туманностей, напоминающих разноцветных амеб.

— Ого. Туманность Конская Голова, — произнес Фрост, любуясь одной из фотографий.

— Вы знакомы с ночным небом, детектив.

Джейн взглянула на своего напарника.

— Ты и впрямь треккер.

— Я же говорил. — Фрост перешел к другой фотографии. — Здесь Ваше имя, доктор Бартусек. Это Вы сняли?

— Астрофотография — мое хобби. Вы могли бы подумать, что проведя целый день за изучением Вселенной, я отправляюсь домой и делаю фотографии птичек или цветочков. Но нет, я смотрю на небо. Всегда. — Он обошел стол и опустился в массивное кресло, пружины которого издали громкий стон. — Можете назвать это одержимостью.

— Это можно сказать обо всех ракетостроителях? — спросил Фрост.

— Вообще-то, технически я не совсем ракетный ученый. Эти парни поджигают запал и запускают ракеты. Они говорят, что у них веселая работа.

— А Ваша работа?

— Я астрофизик. В этом здание мы занимаемся исследовательской частью. Мы с коллегами формулируем научный вопрос и выясняем, какие данные дадут на него ответ. Возможно, мы захотим взять образец пыли из пролетающей мимо кометы или сделать широкоугольный инфракрасный обзор неба. Чтобы получить эти данные, нам необходим специальный телескоп. Вот тогда мы и обращаемся к ракетным ученым, которые помогают нам получить и настроить этот телескоп. Мы определяем цель миссии. А инженеры-ракетчики разрабатывают способ ее осуществления. Правда в том, что мы вроде как говорим на разных языках. Они технари. Считают нас умниками.

— А кем был Нил Яблонски? — спросила Джейн.

— Нил определенно был умником. Он и его шурин Брайан Темпл были здесь самыми умными ребятами. Может, поэтому они и подружились. Такие хорошие друзья, по правде, они планировали совместную поездку в Рим вместе с женами. Там Нил и Оливия впервые встретились, и им хотелось пройтись по своим старым романтическим местечкам.

— Звучит не очень романтично, если берешь с собой еще одну пару.

— Не просто еще одну пару. Видите ли, Линн и Оливия были сестрами. Нил и Брайан были лучшими друзьями. Поэтому, когда Линн и Брайан поженились, вуаля, они превратились в четырех амигос [118] . Брайану и Нилу в любом случае хотелось поехать в Рим, они считали, что обрели своих жен благодаря этому городу. Чувак, Нил с нетерпением ждал этой поездки! Изводил меня всеми этими разговорами о пасте! Пицце! Фритто мисто [119] ! — он оглядел свой выступающий живот, который внезапно заурчал. — Мне кажется, я прибавил в весе, всего лишь произнеся эти слова.

— Но они так и не попали в Рим?

Бартусек печально покачал головой.

— За три недели до отъезда Нил и Оливия сняли на выходные коттедж в Чесапике [120] . У Нила была небольшая «Сессна» [121] , на которой он любил летать. Их сыну Уиллу необходимо было закончить научный проект, поэтому мальчик остался с Темплами. К счастью для парнишки, потому что через три минуты после взлета «Сессну» охватил огонь. Погода была отличная, а Нил был очень осторожным пилотом. Мы все предполагали, что это было механическое повреждение. До тех пор, пока детектив Паррис и ФБР не появились здесь через неделю или чуть позже и не принялись задавать кучу вопросов. Вот тогда-то я и понял, что в этой катастрофе было нечто большее, чем мы думали. Возможно, на борту той «Сессны» была заложена бомба. А раз уж теперь и вы, ребята, об этом спрашиваете, полагаю, это правда.

— Сегодня мы обсудим это с детективом Паррисом, — ушла от ответа Джейн.

— Значит, это не было несчастным случаем. Так ведь?

— Похоже, что нет.

Бартусек откинулся на спинку кресла и покачал головой.

— Неудивительно, что Брайан слетел с катушек.

— Что Вы имеете в виду?

— На следующий день после того, как самолет Нила разбился, Брайан пришел на работу белый как полотно. Забрал некоторые свои научные исследования, сказал, что несколько дней поработает дома, потому что не хочет оставлять Линн и племянника одних. Неделю спустя я услышал, что он уволился из НАСА. Это по-настоящему меня потрясло, потому что он любил эту работу. После двадцати лет работы здесь, не могу себе представить, что могло бы заставить его просто взять и уйти. Он не сказал никому из нас, куда уезжает. Я даже не знал, что они переехали в Нью-Гемпшир, пока мы не услышали, что он и Линн погибли в том доме при пожаре.

— Значит, Брайан не сделал ни единого намека на то, почему уезжает из города?

— Ни словечка. Как я уже говорил, он выглядел весьма потрясенным, но на тот момент я считал, что это вполне естественно. Его лучший друг и сестра жены были убиты, и теперь ему придется растить ребенка Нила.

Бартусек на мгновение замолчал, мясистое лицо поникло от воспоминаний.

— Бедному мальчику чертовски не повезло в жизни. Потерять родителей, когда тебе всего лишь двенадцать, — Бартусек помотал головой. — Знаете, я никогда не упоминал об этом в разговоре с детективом Паррисом, но у некоторых из нас была теория, что все произошедшее было ошибкой. Может быть, убийца подложил бомбу не в ту «Сессну». Парочка крупных бизнесменов держала свои самолеты на этом поле. Там было и несколько политиков, и Бог знает скольким из нас хотелось бы, чтобы их самолеты разбились.

Он помолчал.

— Это была шутка. Правда. — Он оглядел обоих детективов. — Но я вижу, вы не оценили юмор.

— Мы сосредоточились на Ниле, но что насчет его жены? — спросил Фрост. — Есть какая-то причина полагать, что целью была она?

— Оливия? Ни в коем случае. Она была миловидной девушкой, но в то же время очень кроткой. Всякий раз, когда я видел ее на вечеринках НАСА, она стояла в углу и выглядела потерянной. Я старался изо всех сил, чтобы уделить ей немного внимания, ведь она была такой застенчивой. Но, честно говоря, мне не запомнилось ничего из того, о чем она говорила. У нее была скучная работа торгового представителя по продаже медицинского оборудования.

Фрост сверился со своим блокнотом.

— Снабжение больниц «Лейдекер».

— Да, именно так. Она особо об этом не рассказывала. Единственное, от чего она оживала — это разговоры об Уилле. Ребенок — настоящий гений, такой же, как Нил.

— Ладно, давайте вернемся к Нилу, — продолжила Джейн. — Возникали ли у него какие-то конфликты здесь, на работе? Какие-то коллеги, с которыми он не поладил?

— Только самые обычные вещи.

— Например?

— Ученый выдвигает теорию, высказывает свою точку зрения. Иногда он эмоционально воспринимает то, что другие не согласны с его позицией.

— И кто не соглашался с Нилом?

— Я даже и не припомню, потому что это нормально. У них с Брайаном всегда возникали оживленные споры, но они никогда не носили враждебного характера, понимаете? Это больше походило на игру между двумя умниками. Двое из них говорят об обломочных дисках и бац! Они словно два буйных ребенка, играющих в песочнице и швыряющих друг в друга игрушками.